admin

Флот при жизни Петра I и после его смерти

За тридцать последних лет царствования Петра I отечественный флот превратился в грозную силу - было построено 111 линейных кораблей, 38 фрегатов, 60 бригантин, 8 шняв, 67 крупных галер, значительное количество скампавей (полугалер), бомбардирских кораблей, брандеров, шмаков, прамов, до 300 транспортных и множество мелких судов.


После кончины Петра I, в 1725 г., постройка военных кораблей в стране почти прекратилась - были лишь достроены те суда, которые уже находились на стапелях. В море было приказано не выходить-“во избежание убытков”. Флот бездействовал, корабли ветшали. Екатерина II писала в 1763 г.: “У нас в излишестве кораблей и людей, но нет ни флота, ни моряков”.


Лишь в результате проведения в жизнь решительных мер Россия вернула себе престиж морской державы. С начала 60-х годов XVIII в. и до его конца на наших верфях было построено свыше 200 линейных кораблей и фрегатов, составивших основу возрожденного отечественного военно-морского флота. 

Первый военный корабль, построенный в России

Нужно отметить, что еще до Петра I в России делались попытки к освоению кораблестроения. В 1634 г. шлезвиг-голштинский герцог Фридрих III, желая завести у себя прибыльную торговлю персидским шелком, об ратился к московскому царю Михаилу Федоровичу с прось бой разрешить ему провоз товаров по русским владениям.

В 1667 г. возник вопрос о создании на Волге военного флота в целях борьбы с разбоями как на самой реке, так и особенно на Каспийском море. Местом постройки корабля было избрано село Дединово на реке Оке.

19 июня 1667 г. царем Алексеем Михайловичем издана грамота о постройке первого русского военного флота:

Великой Государь, Царь и Великий Князь Алексей Mихайлович всея Великия и Малыя, и Белыя России Самодержец, указал для посылки из Астрахани на Хвалынское море делать корабли военные в Коломенском уезде в селе Дединове, и то корабельное дело ведать в приказе Новгородские чети боярину Афанасию Лаврентьевичу Ордину-Нащокину, да думным дьякам: Герасиму Дохтурову, да Лукьяну Голосову, да дьяку Ефиму Юрьеву.

По отзыву современников-иностранцев, боярин Ордин-Нащокин был самый образованный и передовой человек своего времени при русском дворе, показавший себя выдающимся полководцем и отличным дипломатом. Он заведывал посольским приказом, ведавшим внешней политикой Mocковского государства. Все это говорит о важном значении, которое придавалось правительством делу военного кораблестроения.

Нащокин начал с того, что при посредстве проживавшего в Москве голландского гостя (так назывались в то время купцы) Фана Сведина выписал из-за границы корабельных мастеров, а также получил оттуда мореходные инструменты и припасы, необходимые для кораблевождения и кораблестроения.

Сам же Фан Сведин был направлен в Антверпен, Амстер дам и Лондон с широкими полномочиями и грамотами царя и привез оттуда в Москву 25 корабельных мастеров. Боярину Нащокину пришлось столкнуться с большими трудностями при выполнении порученного ему дела, так как не было ни самых простых приспособлений, необходимых при постройке морских кораблей, ни нужных для этого материалов. Не было даже простых железных гвоздей, а также же леза, леса и т. д., не было и плотников до корабельного де ла охочих, а самое главное – очень многие не понимали еще тогда всей важности предпринятого государственного дела.

Первый русский литейный и кузнечный завод Марселиса, которому была поручена отливка медных блоков, отковка гвоздей и заготовка железа, ответил, что сделать все это он не может, так как прежде таких не делали.

Пушкарский приказ (нечто вроде Главного артиллерий ского управления), к которому Нащокин обратился с теми же заказами, сообщил, что необходимых предметов у него нет, а которые канаты и блоки есть, то те надобны к подъ ему большого Успенского колокола и с году не будут; а подъемов, нет и послать к корабельному делу нечёво.

Коломенский епископ, в вотчине которого были выбраны необходимые и умелые плотники, а также канатные и бичевные мастера, после неоднократных напоминаний прислал вме сто 32 человек только 8 и то из числа тех, кто был похуже, а на новую царскую грамоту, уже после начала работ отве тил, что по христовой евангельской заповеди еже ей-ей вправду, что к государеву корабельному делу охочих плот ников вовсе нет. Рязанский и. Муромский архиепископ Илларион, в вотчине которого был найден нужный корабельный лес и которому была послана царская грамота о рубке его, отписал, что лес-де плох будет, да и рубить его некому.

В довершение всего, назначенные для ведения расчетов два дьяка оказались отъявленными взяточниками, а прислан ные на их смену два других ограбили царскую казну и сбе жали из Дединова.

При таких условиях даже такой человек, как Нащокин, не выдержал и через 2 года, оклеветанный многочисленными завистниками и недоброжелателями, бросил порученное ему корабельное дело и ушел в монастырь, откуда с горечью написал царю письмо, которое начиналось так:

На Москве, государь, рядят о государственных делах - ей дурно, а заканчивалось так: А думные дьяки посоль ского приказа занимаются хитростями и кружечными дела ми, т. е. мошенничеством и пьянством.

Несмотря, однако, на все препятствия, голландские масте ра, начав работы в 1667 г., уже 26 мая 1668 г. спустили на воду один большой корабль, яхту и два шлюпа, а к осени того же года корабль был окончательно отделан и оснащен. Корабль этот получил название Орел. Это было боль шое, по тогдашнему времени, двухпалубное судно длиною 25 метров, шириною 6,4 метра и с осадкой 1,5 метра. Ко рабль имел 3 мачты.

7 мая 1669 г. вся небольшая эскадра из 4 судов вышла из Дединова, направляясь в Астрахань. Один из участников это го перехода описывает его так:

Когда эскадра шла по реке Волге, то приволжские жители целыми толпами собирались поглядеть на невиданное зрелище и даже губернатор и архиепископ (казанские) при ехали на корабль наш и смотрели его с великим удивлением и говорили нам, что они не видали преж сего судна, таким изрядным строением совершенного. В августе эскадра прибыла в Астрахань, где и зазимовала. В 1670 г. Астрахань была взята Степаном Разиным, кото рый сжег корабль Орел вместе с другими судами эскадры за то, что экипажи их поддерживали правительственные войска.